Венерианин бросил красную таблетку в стакан, который поставил перед ним индеец, и Морган наморщил нос. Запах ароматической камфары смешивался с едва уловимым, но все же отчетливым рыбным запахом человека с Венеры.

— Ты пришел в правильное место, Джейми Морган. — Луг отхлебнул из стакана. — Видишь, я даже знаю, как тебя зовут. Я надеялся, что смогу договориться с кем-то вроде…

— Оставь, Луг, — оборвал Морган. — Опустим вежливость. Я не люблю венериан. Мне не нравится, как они пахнут.

— Понюхай вот это. — Луг положил на край стойки банкноту.

Морган поднял брови. Выпивка начала на него действовать: до этого он не пил много месяцев. Он понял, что ему хочется выпить еще. И еще. Потом алкоголь накопится и… Но он прогнал эту мысль.

Быстрым, молниеносным движением Луг пошевелил своими десятью пальцами.

— Когда я прилетел сегодня, — заговорил Морган, — мой груз стоил пятьдесят тысяч кредитов. Думаешь, я стану продавать его за десять?

— Десять — это только задаток. Мне нужен такой человек, как ты.

— Я не себя продаю. А свой груз.

Наступило молчание. Луг прихлебывал пахнущий камфарой джин. Наконец он тихо произнес:

— Думаю, и ты продаешься, Морган. Может, ты сам еще этого не знаешь, но скоро поймешь.

— Сколько за сефт? — требовательно спросил Морган.

Луг едва слышно вздохнул. При этом в горле у него зародился такой звук, словно о его нёбо бились воды венерианских морей.

— У тебя всего сорок галлонов. Варбург больше пяти сотен не заплатит. Майор Додд реквизирует твой груз, ты получишь официальную цену, и не больше. Я предлагаю больше. Понимаешь, я пытаюсь рискнуть.

— А я не хочу рисковать, — проворчал Морган. — Назови свою цену.

— Десять тысяч кредитов.

Морган неприятно засмеялся.

— Я же сказал, я пытаюсь рискнуть, — тихо, терпеливо произнес Луг и дохнул на Моргана запахом рыбы и камфары. — Сефт синтезировали. Но у меня есть рынок на планете, которая сейчас проходит через облако Н-К-материи. Они не получили сообщения о снижении цен. Ультракороткие волны сквозь облако не проходят. Ну а корабль, конечно, пройдет. Может, какой-нибудь уже у них. Если так, значит новости успели вперед меня. Если же нет, я получу хороший навар, купив здесь сефт по сниженной цене и продав там по старой. Вот это я и называю «рискнуть».

— Мне что-то не нравятся ставки, — ответил Морган. — Ты можешь и больше мне заплатить и все равно…

— Такова моя цена. Выше ты нигде не получишь. Я заплачу тебе десять тысяч за сорок галлонов. — В его горле опять всколыхнулся прибой венерианских морей. — Скалла.

Он замысловато пошевелил пальцами, а Морган понял, что это окончательная цена. Если венерианин говорит «скалла» при игре в покер, дальше торговаться нельзя.

Однако и десять тысяч… ведь теперь в Ансибел-Ки есть игорные заведения. Как и все люди, кто играет в азартные игры с жизнью и знает, когда есть шанс выиграть, Морган ошибочно считал, будто можно полагаться на шансы и в других азартных играх. А потом, бренди в желудке требовал подкрепления того же сорта. А на добавку у Моргана не было денег — кубических монеток в кармане осталось слишком мало.

Морган протянул руку, взял из бескостных пальцев венерианина банкноты и перелистал края, пересчитывая. Десять. Из кармана он вытащил ключ и бросил его на стойку.

— В камере хранения? — спросил Луг. — Очень разумно.

— Остальные тоже там. Согласен.

— Это еще не все, — тихо произнес Луг, останавливая на Моргане взгляд своих круглых плоских глаз. — Мы хотим, чтобы ты с нами работал. И предлагаем тебе очень хорошие условия, друг мой.

Быстрым плавным движением Морган покинул барный табурет и нетерпеливо стукнул по шторе позади него:

— Выпусти меня. Я тебе не друг, Луг.

— Будешь им, — пробормотал Луг, делая жест рукой.

Штора с шелестом и свистом взвилась вверх, и звуки бара хлынули к ним.

Тут было шумнее, чем раньше. Покачиваясь, поденщики поднимались из-за стола и, моргая, глядели на сердитого фермера средних лет, стоявшего в дверях.

— Всех бы уволил! — кричал тот, когда поднялась штора. — Если бы только мог, уволил бы сразу! А ну выходите, бездельники! Выходите, а то всем шеи намылю! — Он свирепо оглядел зал. — Мы и тебя отсюда выгоним, — прорычал он бармену, который только равнодушно пожал плечами. — Нам тут такие не нужны!

Рабочий притормозил у стола, чтобы допить стаканчик. Разъяренный фермер подскочил к нему, вырвал стакан из руки работяги, размахнулся и запустил в окно на потолке, освещавшее разгороженный шторами бар. На опустевший стол посыпался дождь из звенящих осколков. Фермер развернулся и, громко топая, вышел, гоня ленивых помощников впереди себя.

Морган рассмеялся:

— Он, если сравнивать со мной, вас любит.

— Возвращайся, когда решишь, — спокойно сказал ему Луг. — Ты придешь, Джейми Морган. Ты уже готов…

Морган сплюнул на пол, повернулся спиной к Лугу и, тяжело ступая, вышел из бара.

Ему нужно было выпить еще.

Морган с трудом открыл глаза и поморщился от света. Довольно долго он не мог сообразить, кто он такой и где находится. Потом над ним склонилось знакомое лицо, и на миг он опять стал десятилетним мальчиком, глядящим в лицо десятилетнего Руфуса Додда. Руф играл в солдата. Он был как-то неподходяще одет — в облегающую коричневую форму с эмблемой солнечного кольца на воротнике и золотыми листьями на плечах. Снаружи, в прозрачном фиолетовом воздухе марсианского утра, должно лежать мертвое дно моря, где от низкого солнца падают пурпурные тени, и через несколько минут матери позовут обоих завтракать.

Через щель между шторами прямо ему в лицо бил луч света. В луче плясали пылинки. Морган повернул голову настолько, что смог увидеть: он лежит в незнакомой тесной лачуге, где все покрыто толстым слоем пыли. Справа и слева от него вздымаются металлические опоры кровати. Ее частично прикрывают выгоревшие на сгибах пластиковые шторы.

В голове стоял горький туман, а в легких застрял неприятный, мертвый воздух. Морган прищурился, чтобы ослабить головную боль, и увидел, как что-то маленькое метнулось по стене — древний спутник человека в его скитаниях, таракан. Морган закрыл глаза и поморщился. Он вспомнил, кто он.

— Привет, Руф, — хрипло сказал он.

— Вставай, Джейми, — отрывисто произнес знакомый голос. — Ты арестован.

Морган тяжело вздохнул. Он провел ладонями по лицу — ощущение было такое, словно грубая поросль щетины прошлась по оголенным нервам. Ему были отвратительны тараканы, выцветшие шторы и весь этот грязный, вонючий город, который поселенцы построили на его планете — на чистой, дикой, пустынной Локи.

— За что, Руф?

Потирая лицо, он увидел свои запястья: на одном из них оказалась